Любаша

Любаша работает продавщицей в маленьком магазинчике возле метро. Работа, конечно, нервная, но зато платят прилично. Жарко вот только, кондиционера нету. А впрочем, ближе к вечеру вполне сносно. Вот как сегодня. Тихо, прохладно, покупателей не много. Всего три человека. Но какие разные.

- Добрый вечер, девушка. Будьте добры бутылочку минеральной воды без газа.

У прилавка стоял невысокий седоватый мужик неопределённого возраста. Стоял и улыбался. Сука.

«Ну почему, - со злостью думала Любаша, - ну почему этот урод не может разговаривать нормально? Здравствуйте! Добры, блядь, будьте! Ещё бы про погоду спросил, мудак. Это он, гад, специально. Издевается. Посмотри, мол, какой я вежливый, не то что ты. Выделиться хочет. Показывает, что особенный. Много вас таких. Из-за вас, козлов, в стране бардак. А вот и хуй тебе, а не воду».

- Воды нет. Следующий, – обратилась она к очереди.

Однако мужик не уходил.

- Простите, но вот же она в холодильнике стоит…

Любаша приняла вызывающую позу и победоносно заявила наглому интеллигенту, что у холодильника сломалась дверца.

- Прикиньте, не открывается, собака!

Поверженный мужик смешно вжал голову в плечи, пробормотал себе под нос что-то вроде «ладно, спасибо, извините» и ушёл.

- Следующий!

- Слышь, бля, чекушку дай. Подешевше какую.

Любаша зарделась. Красивый голос. Вот это мужчина. Строгий, сильный, уверенный в себе. С работы, наверное. Устал, хочет отдохнуть культурно. Да и симпатичный. С кольцом обручальным. Повезло дуре какой-то. За таким как за каменной стеной. Она задумчиво взяла с полки бутылку, протянула её покупателю и кокетливо отвела глаза.

- Ты чё, бля, тупая? Я те сказал же, подешевше. Вон там у тебя в углу ещё дешевше есть.

Люба мухой метнулась за новой чекушкой. Расплатившись, мужчина ушёл, и какой-то подросток, протягивая пригоршню мелочи, попросил у неё девятую Балтику и пачку Примы. Больше никого не было.

Присев на старый стул с торчащим из продранной обивки поролоном, сквозь открытую дверь магазина Любаша смотрела на заходящее солнце, вспоминала своего предпоследнего покупателя и улыбалась, думая о том, что жизнь, в сущности, не такая уж плохая штука. До конца рабочего дня оставалось сорок четыре минуты.