Мне нравилось делать матери

Мне нравилось делать матери приятное не только потому, что я хотел показать ей, как хорошо она выполнила свой родительский долг, но также потому, что это было своеобразной компенсацией за все те невзгоды, которые ей пришлось перенести. На тех фотографиях, на которых матери двадцать три или двадцать четыре года, – тогда родились мы с братом, – она худая и осунувшаяся. Это были первые послевоенные годы. Мать билась изо всех сил, чтобы нас прокормить. У нее был муж, который регулярно напивался и превращался в чудовище. Она жила в маленькой, убогой деревушке. Погода постоянно была плохой, – дожди, снег, затянутое тучами небо, прояснявшееся только летом. Денег вечно не хватало. Вся ее жизнь была непрерывной борьбой.

Поэтому я считал, что все остальные годы, отведенные ей судьбой, мать должна жить полноценной жизнью, не испытывая недостатка ни в чем. Ее нужно было вознаградить за то, как она среди ночи несла на руках нас маленьких через горы в больницу, за то, что она всегда оказывалась рядом, когда была нам нужна. И ее нужно было вознаградить за ту боль, которую я причинил своим отъездом. Она заслужила того, чтобы к ней относились по-царски.